«В средоточии человеческого сердца находятся крепкие, жилистые корни падшей жизни, которая по природе своей стремиться обладать, обладать и обладать. Она рвется к этому с яростным вожделением и пылкой страстью. Местоимения «мой», «моя», «мое» на бумаге представляются совершенно невинными, однако их обязательное и всеобщее употребление является знаменательным фактом. В этих словах правда о древнем Адаме звучит яснее, чем в тысячах томов теологических исследований…
Дары Божьи заняли место Бога, и нормальный порядок вещей обратился в хаос вследствие этой чудовищной подмены…
Глубокое боговедение люди обретают, находясь в пустынных долинах духовной нищеты и отрекаясь от всех вещей. Блаженные, которым принадлежит Царство Небесное, это те, кто отказались от всего внешнего, до последнего корешка удалив из своего сердца инстинкт приобретательства. Таковы суть «нищие духом»…
Позвольте мне призвать вас принять эти слова всерьез. Их нельзя считать очередным поучением, которое надо по прочтении благополучно сдать на хранение вместе с кучей других бездейственных наставлений. В отличии от последних они указатель, ведущий к зеленеющим злачным пажитям, тропинка среди круч горы Божьей. Мы не можем обойти ее, если стремимся следовать в направлении этих святых поисков. Рано или поздно, но нам придется стать на нее. Если мы откажемся хотя бы от одной пяди на этом пути, прогресс наш обратиться в регресс…
«Возьми сына твоего, — сказал Бог Аврааму, — единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе»… Никогда уже не посетит человеческую душу такая смертная мука, пока Некто более великий, нежели Авраам, не вступит в борение в Гефсиманском саду… Бог позволяет страдающему старцу занести над сыном руку с ножом, дойти в этом испытании до самой крайней точки, откуда, Он знает, уже нет пути назад, чтобы затем запретить ему опустить руку на отрока… Отныне это человек безоговорочно преданный, беспрекословно смиренный, человек, не владеющий ничем. Все свое он сосредоточил в личности дорогого сына, и Бог отнял у него это… У Авраама не осталось ничего. Но разве этого нищего нельзя назвать богачом? Все, чем он владел до сих пор, по-прежнему оставалось в его распоряжении: овцы, верблюды, крупный рогатый скот и всякое иное добро. У него оставалась жена, друзья и, что самое главное, сын его Исаак в целости и сохранности пребывал рядом с ним. У него было все, но он не имел ничего.
В этом заключена известная духовная тайна. Есть некое сладостное богословие сердца, которому можно научиться только в школе самоотречения. В книгах по систематическому богословию вы не найдете его, но мудрому откроется это без книг… Истины, подобные этой, нельзя зазубрить, их нельзя изучить, словно факты из естественных наук. Подобные истины нужно пережить, ибо только так их можно познать…
Закоренелый, старый скряга внутри нас ни за что не уступит и не смириться по первому требованию. Надо с великим усердием выкорчевывать его из своего сердца, подобно тому как выкорчевывают с корнем никчемные деревья; через страдания и кровь должно совершиться наше освобождение, подобно тому как через страдание и кровь мы избавляемся от больного зуба. Он может быть удален из души только усилием, подобно тому как Христос выгнал из храма ростовщиков и менял. И следует позабыть о жалости к нему, вымаливающему подаяние…
Если мы хотим действительно глубоких личных отношений с Богом, нам надо следовать путем самоотречения… Господь приведет нас на место испытаний одного за другим, а мы можем и не знать, что уже находимся там. На этом месте у нас будет не множество вариантов, а только один, и его альтернатива, однако все наше будущее будет полностью зависеть от того выбора, который мы сделаем.»