ПЕРВОЕ правило. Тем, кто идут от одного смертного греха к другому, враг обыкновенно представляет мнимые прелести, заставляет воображать чувственные наслаждения и роскоши, чтобы сильнее удержать и углубить таковых в пороках и в грехах. У этих же лиц добрый дух действует обратным образом: возбуждая в них угрызения совести, повергает их в смущение и сожаления и дает им ощутить возражения разума.
ВТОРОЕ правило. У тех, кто тщательно очищаются от грехов и в служении Богу нашему идут от хорошего к лучшему, добрый и злой дух действуют противоположно первому правилу: злому духу свойственно грызть, возбуждать печаль и ставить преграды, заставляя душу беспокоиться по поводу ложных соображений, чтобы не продвинулась вперед. Доброму же духу свойственно внушать отвагу, силу, утешения, слезы, вдохновения и покой, облегчая все и устраняя препятствия, чтобы душа все более и более преуспевала в добром.
ТРЕТЬЕ правило. О духовном утешении. Называю утешением состояние души, когда в ней пробуждается некое внутреннее движение, от чего она начинает воспламеняться любовью к Творцу и Господу своему; и вследствие этого не может любить никакой твари на земле ради нее самой, но только в Творце всех. Это бывает также и в том случае, когда слезы, источаемые душой, побуждают ее через раскаяние в своих грехах, или страданиями Господа нашего Иисуса Христа, или чем иным, относящимся непосредственно к Его служению и славе, — к любви к Господу. Наконец, называю утешением всякое увеличение веры, надежды и любви и всякую внутреннюю радость, призывающую и привлекающую к предметам небесным и к спасению души, делая ее покойной, умирённой в Господе и Творце ее.
ЧЕТВЕРТОЕ правило. О духовной оставленности. Называю оставленностью все противоположное утешению, о чем изложено в третьем правиле; а именно – помрачение души, ее волнение, влечение к вещам низким и земным, беспокойство по поводу разных искушений и напастей, побуждающих к неверию, оставление без надежды, без любви; когда душа видит себя вполне ленивой, равнодушной, опечаленной и как будто отлученной от Творца и Господа своего. Ибо как утешение противоположно оставленности, так и мысли, возникающие от утешения, противоположны мыслям, рождающимся от оставленности.
ПЯТОЕ правило. Во время оставленности никогда не нужно делать перемены, но сильно и неуклонно стоять при намерении, которое имелось в день, предшествующий этой оставленности, или во время предыдущего утешения. Ибо как в утешении ведет нас и советами своими направляет дух добрый, так в оставленности – дух злой, советы которого не могут указать пути к какому бы то ни было доброму решению.
ШЕСТОЕ правило. Хотя во время оставленности мы не должны изменять наши решения, все же весьма полезно внутренно измениться перед лицом такой оставленности; например, прилежнее молясь, размышляя, усиленно испытывая совесть и более усердно предаваясь покаянию.
СЕДЬМОЕ правило. Пребывающий в оставленности, пусть думает, что Господь, испытания ради, предал его естественным или природным его силам, чтобы сопротивлялся разным побуждениям и искушениям врага; ибо сопротивляться он может с но мощью Божией, которая никогда его не оставляет, хотя он ее ясно не чувствует, так как Господь отобрал у него великое рвение, большую любовь и сильную благодать, оставляя, однако, благодать, достаточную для вечного спасения.
ВОСЬМОЕ правило. Пребывающий в оставленности должен прилагать усилия к тому, чтобы сохранить терпение, так как оно противостоит грядущим напастям, и помышлять о том, что вскоре будет утешен, если всеми своими силами будет бороться с оставленностью, как о том сказано в Шестом правиле.
ДЕВЯТОЕ правило. Есть три главные причины, в силу которых мы впадаем в оставленность. Первая – наказание, ибо мы бываем холодны, ленивы и небрежны к своим духовным упражнениям, и так по нашей вине удаляется от нас духовное утешение. Вторая – испытание, ибо Богу угодно, чтобы мы испробовали свои силы: чего мы стоим и далеко ли продвинемся в Его служении и восхвалении, будучи без помощи обильных утешений и великой благодати. Третья – поучение, чтобы мы получили точное и истинное познание и осведомление и внутреннее чувство того, что не в наших силах обрести или удержать: большую набожность, напряженную любовь, слезы или какое бы то ни было духовное утешение, но что все это дар и милость Господа, Бога нашего; и чтобы мы не строили себе жилище у другого, и не возносились умом, впадая в гордыню или тщеславие, приписывая себе набожность или прочие следствия духовного утешения.
ДЕСЯТОЕ правило. Находящийся в утешении пусть размышляет о том, как он будет поступать в оставленности, которая затем последует, и пусть запасается для этого времени новыми силами.
ОДИННАДЦАТОЕ правило. Находящийся в утешении пусть старается смириться и принизить себя насколько может, думая о своей незначительности, слабости во время оставленности, будучи лишенным ощущения благодати или утешения. И напротив, находящийся в оставленности да не забывает, что многое может сделать с помощью благодати, так как она достаточна для сопротивления всем его врагам, если он обратится за помощью к Господу и Творцу своему.
ДВЕНАДЦАТОЕ правило. Враг наш похож на женщину, ибо проявляет слабость, когда мы оказываем сопротивление, и силу, когда предоставляем ему возможность действовать. Действительно, это свойство женщины: когда она ссорится с мужчиной, то падает духом и убегает, если мужчина оказывает ей решительное сопротивление; и наоборот, если мужчина начинает падать духом и обращается в бегство, гнев, месть и злоба женщины становятся неистовы и безмерны. Подобным же образом и нашему врагу свойственно ослабевать, падать духом и отступать со своими искушениями, когда совершающий духовное делание решительно противостоит его искушениям, совершая противоположное его наущениям. И напротив, если упражняющийся начинает в искусительном сражении страшиться и падать духом, тогда на земле нет более жестокого зверя, чем враг рода человеческого, который с великим лукавством старается исполнить свое проклятое намерение.
ТРИНАДЦАТОЕ правило. Кроме того, он действует подобно соблазнителю, таится и не желает быть обнаруженным. Действительно, соблазнитель, который злонамеренными словами прельщает некую дочь почтенного отца или супругу хорошего мужа, желает, чтобы его слова и уговоры оставались в тайне. И наоборот, он проявляет великое неудовольствие, когда дочь отцу или супруга мужу открывает его соблазнительные речи и превратные намерения, так как без труда понимает, что уже не сможет завершить начатое дело. Подобным же образом, когда враг человеческого рода внушает праведной душе свои хитрости и наущения, то и желает, и алчет того, чтобы она принимала и сохраняла их в тайне. Но когда она открывает их просвещенному духовнику или иному духовному лицу, знающему его хитрости и злобу, то это ему весьма не нравится, так как понимает, что не сможет завершить начатое злодеяние, потому что его хитрости стали явными.
ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ правило. Кроме того, он ведет себя как некий вождь на войне, желающий победить или ограбить какой-нибудь город. Ибо как вождь и предводитель войска, начиная осаду, стремится узнать силы и план осаждаемого места и ведет приступ с более слабой его стороны, так и враг человеческого рода обходит душу, выслеживает со всех сторон ее добродетели – богословские, основные, нравственные (богословские добродетели: вера, надежда, любовь; основные: благоразумие, справедливость, умеренность, мужество), и с которой стороны находит нас более ослабленными и лишенными оружия для нашего спасения, с той стороны и нападает и старается одержать победу.»