Давать советы лентяям столь же бесполезно, как лить воду в решето; исправить их так же трудно, как откормить борзую собаку. Но, как говорит старая книга: «Отпускай хлеб твой по водам», – попытаемся же отпустить несколько твердых корок через это стоячее болото: мы извлечем, по крайней мере, ту пользу, что, если лентяи не исправятся, то и мы ничего не потеряем, ибо, сколько бы ни сеять здравых мыслей, наш короб не опустеет. Нам предстоит вспахать весьма твердую почву, и мы можем рассчитывать лишь на скудный урожай; но, если бы обрабатывать только лучшую почву, то земледельцы скоро поумирали бы с голоду. Поэтому – смело за дело, начнем борозду!
Лентяи не редкость и растут не сеянные; но на семи десятинах, засеянных ими, не наберется столько рассудка, чтобы стоило косить. Их наименование и характер являются этому лучшим доказательством; ибо, если бы они не были дураками, они не стали бы лентяями. И, хотя царь Соломон и говорит, что лентяй мнит себя разумнее семи мудрецов, но глупость его все же ясна, как Божий день. Если я и обращаюсь с ними довольно резко, то лишь потому, что уверен в выносливости их толстой кожи. Будь они спрятаны в хлеве, в моей скирде, мне пришлось бы немало молотить, пока бы они решились оттуда выбраться; даже паровая молотилка скорее убила бы их, чем заставила бы поторопиться и вылезть; ибо леность пропитывает кости и сказывается во всех членах, что бы мы с ними ни делали.
Прежде всего я считал бы полезным повесить перед лентяями большое зеркало, в котором они постоянно могли бы видеть себя; если только глаза у них такие же, как у прочих людей, то, я уверен, они не вынесут своего же вида. Нет ничего отвратительнее вида этих бездельников, которые вряд ли потрудились бы подставить свою миску, даже если бы овсяная похлебка полилась прямо с облаков. И, наверно, ни за какую цену ленивец не стал бы держать посуду дольше, чем нужно ему самому. Возможно, что он бы расшевелился, если бы с неба полил пивной дождь; но уж тем более он отдыхал бы потом. Это ленивый, о котором говорится в притчах, что «опускает руку свою в чашу, и не хочет донести ее до рта своего».
Мне кажется, с такими людьми следует обращаться так, как поступают пчелы с трутнями, – изгоняя их из ульев. Всякий должен запастись терпением и состраданием к бедности, но для лености – только хорошим кнутом. Все на свете приносит какую-либо пользу; но, я думаю, мудрейший богослов или философ затруднился бы сказать, какая польза от лености. Она кажется мне злым ветром, дующим впустую, болотом, в котором не водятся угри, поганой лужей, непригодной даже для лягушек. Просейте лентяя по зернышку, и вы найдете только одни плевелы.
Я встречал людей, утверждающих, что лучше ничего не делать, чем ошибаться. Но я не верю им: их слова блестят, но это не золото. Я отказываю лености в малейшей крупице одобрения и утверждаю, что она плоха всегда и во всяком виде. <…> Говорите, что хотите, но порочное семя не произрастает в сердце трудолюбца; порок же пустит буйные ростки в испорченном сердце лентяя, и в нем свободно укроется дьявол или змей, каковым он и есть на самом деле. Я не желаю зла нашим юношам, но я предпочел бы их видеть по шею в болоте из-за их смелости, чем праздношатающимися. Если зло от ничегонеделания вам кажется сегодня небольшим, то завтра вы его увидите очень большим.
Как уксус для зубов и как дым для глаз, таков лентяй для всякого честного человека, в поте лица своего зарабатывающего свой хлеб, в то время, как эти молодчики балбесничают и, по словам Писания, обременяют землю. Человек, растрачивающий свое время и свои силы в ничегонеделании, добровольно становится мишенью для покушений дьявола: этот последний –хороший стрелок и быстро продырявит лентяя своими стрелами; иными словами, лентяй, искушая дьявола, вводит себя же в искушение. Кто забавляется вместо того, чтобы работать, имеет злого духа сотоварищем; кто же не работает и не развлекается, тот сразу становится орудием сатаны. Если дьявол ловит человека на безделье, то живо приставляет его к своему делу, дает ему соответствующие инструменты, а затем уже уплачивает заслуженный заработок. Не из этого ли источника появляется пьянство, разоряющее город и деревню?
Леность является причиною нищеты и корнем всякого зла. Но тот, у кого нет сил работать, обычно не плох в еде и питье.
Сам Господь Иисус говорит нам, что, пока люди спали, враг посеял плевелы; это меткий удар прямо по гвоздю, потому что, чаще всего, так сдается мне. зло проникает в сердце человека через врата праздности. Наш старый проповедник говорил: «Ленивец – это подходящий сырой материал для дьявола; из него он может слепить все, что ему вздумается, начиная от вора и кончая убийцею». Не я один осуждаю ленивцев; однажды, давая отчет проповеднику об одном из прихожан, которым он интересовался, я хотел прочесть ему целый список его недостатков и начал с этого: «Он страшный лентяй». «Этого достаточно, – перебил меня старец, – в нем гнездятся всевозможные грехи. По этому признаку узнается вполне оперившийся грешник».
От меня сыновья всегда получали такой совет: «Избегайте ленивца, не то вы заразитесь болезнью, от которой никогда не излечитесь». Я остерегаюсь того, чтобы они не переняли привычек лентяев, и зорко слежу за тем, чтобы сразу уничтожить зародыш, не дав ему возможности развиться. Вполне понятно, что льва легче убить, пока он еще детеныш. Нет сомнения в том, что наши дети унаследовали нашу греховную природу; мы видим, как она в них развивается сама собою, подобно сорной траве в саду. Наши сыновья непременно будут удирать от нас в мир в сопровождении плохих товарищей, если мы не постараемся сделать семейный очаг привлекательным для них и не вселим в них отвращение к сообществу праздных людей. Воспитывайте их пчелами и они не выйдут трутнями.
В настоящее время много идет толков о том, что хозяева плохи; я не отрицаю того, что есть правда в укорах, которые слышишь; как в наше время, так и всегда было много худого везде. Однако, я уверен, что найдется еще много места для жалоб и на многих из рабочего народа – особенно относительно лени. Как вы знаете, нам приходится пахать такой лошадью, какая попадется; но, бывает, что на работе легче иметь дело с упряжкою улиток, чем с некоторыми людьми; с такими людьми работать все равно, что охотиться на кроликов с дохлым хорьком. Легче добыть кровь из бревна или сок из пробки, чем дождаться работы от такого рода людей. А они, между тем, только и толкуют, что о своих правах; желательнее было бы, чтобы они открыли глаза на собственную неправду и не стояли бы так часто, опершись на плуг. Лежебоки – не трудовой народ, точно так же, как свиньи – не волы и репейник – не яблоня. Не все, носящие охотничье платье, – охотники, и не все те люди рабочие, которые называют себя таковыми. Я часто удивляюсь тому, что наши хозяева держат столько кошек, не способных ловить мышей. Живи и давай возможность другим жить, – моя поговорка. Но я не включаю лентяев в это правило: тот, кто не работает, – пусть и не ест!
Тут, быть может, уместно будет упомянуть, что многие из привилегированного сословия, как их принято величать, служат плохим примером в этом отношении: большинство из них столь же ленивы, сколько богаты, а даже часто более ленивы, чем богаты. <…> Многие из наших господ проводят целые часы перед зеркалом; а другие – лица высшего сословия, как мне говорят – занимаются только тем, что попусту убивают свое время. Говорят: чем выше лезет обезьяна, тем виднее ее хвост; итак, чем виднее эти господа, тем очевиднее становится их лень, и тем более они должны стыдиться ее. Я не говорю, что должны пахать; но нахожу, что им обязательно нужно делать что-нибудь для общей пользы – и не походить исключительно на гусеницу, уписывающую лакомый для нее капустный лист, или на бабочек, пленяющих взор, но не добывающих меда.
Чувствуя глубокое сострадание к этим людям, я не могу много на них сердиться, когда вспоминаю все нелепые обычаи, которые они соблюдают, и ту пустоту, в которой протекают их дни. Я предпочитаю в три погибели согнуться под тяжестью труда, нежели стать шалопаем, вертящимся постоянно перед зеркалом и любующимся отражением в нем праздношатающегося, который никогда ни одной картошки не прибавил в горшок народной похлебки, но многие оттуда потаскал. Лучше свалиться мне на подъеме высокой горы, надорвавшись, как хозяйская старая, рыжая кобыла, нежели есть не заработанный хлеб с сыром. Благородная смерть предпочтительнее никуда не годной жизни. Лучше слечь в гроб, нежели быть живым мертвецом – человеком, жизнь которого не имеет никакого значения.
Ленивцам мало приносит пользы их система; в конце концов они дорого платят за нее: не починивши вовремя крыши, приходится строить новую избу; они не впрягают лошади в телегу и потому должны сами тащить ее. Если б они были мудры, то исполняли бы свою работу добросовестно, чтобы не приходилось делать того же самого дела два раза; будучи в упряжи, они бы усердно тянули, чтобы скорее сбыть с рук работу. Если ты не охотник до тяжелого труда, то советую тебе: примись горячее за дело, окончи его скорее, и потом на твоей улице будет праздник, когда будешь отдыхать.
Я желал бы, чтобы все верующие христиане призадумались над этим вопросом; потому что многие, называющие себя верующими, изумительно ленивы и дают повод злым языкам работать. По моему, богобоязненный пахарь должен быть лучшим человеком на поле, никакая лошадь не должна бы опередить его. На работе мы должны работать, а не приостанавливаться с плугом ради того, чтобы поговорить, даже и в том случае, если бы речь зашла о вере. Поступая так, мы похищаем рабочее время у своих хозяев и сокращаем рабочие часы их лошадей. Кроме того, работник, стоящий в отсутствии хозяина, – человекоугодник, а это как раз совершенно обратное тому, чем должен быть верующий.
Если бы некоторые из верующих христиан имели руки и ноги побойчее и более смиренные языки при работе, их свидетельство о Христе было бы действеннее. Мир говорит, что самый отъявленный мошенник тот, который прикидывается благочестивым. Его сад всегда так зарастает сорной травой, что появляется желание выполоть его за него, чтобы избежать позора, который он через это несет. Если бы он был юношей, я поговорил бы с ним об этом и постарался бы его исправить; но кто же может быть учителем ребенку шестидесяти лет? Он как заноза для всех окружающих и настоящее бельмо на глазу у доброго пастуха, который до такой степени огорчается его поведением, что заявляет о своем желании перейти на другое место, не будучи в состоянии снести его вида. Верующие должны быть прилежны. Слово Божие нас этому учит. Иисус был великим тружеником и ученики Его не должны страшиться тяжелой работы.
А служить Господу холодной и сонливой душой только приносит вред и засушивает веру. Люди на оленях гонятся по пути погибели, а по пути к Царству Божиему ползут на улитках. Проповедники дремлют и легкомысленно относятся к делу, растягивают свои однообразные речи, наводящие скуку на слушателей, которые, сложа руки, начинают зевать, и потом говорят, что Бог удерживает Свое благословение. Всякий лентяй, когда видит себя причисленным к бродягам и оборванцам, сетует на судьбу; некоторые члены церкви научились этой же лукавой увертке. Я верю тому, что: когда Павел насаждает и Аполлос поливает, – Бог непременно возрастит, и не терплю тех, которые сваливают на Бога вину, которая принадлежит исключительно им.
Ну, я истощил все свои средства. Боюсь, что, занимаясь поливкою безжизненной жерди. Я постарался сделать все, что мог, а больше этого сам король не в силах сделать. Как ни старайся муравей, но меда не добудет, хотя бы он и надорвался в усилиях, – так и я не в состоянии при всем желании красиво излагать свои мысли, как это делают некоторые, по-книжному. Но правда останется правдою, хотя бы и одетая в домашний халат. Так, вот, здесь и конец моего повторения одного и того же.
(Чарльз Сперджен, «Беседы Ивана Пахаря»)