«В девятнадцатом веке оптимизм сменил основание – вместо благости Бога люди стали полагаться на благость человека. Вера стала самоцелью. Во времена Великой депрессии в США президент Рузвельт объединил нацию под знамёнами веры в веру. В финале «Звуки музыки» Джули Эндрюс пела об уверенности в саму уверенность…

Наивный оптимизм, опирающийся на благость человека, рушится при встрече с тёмной стороной жизни…

Разбитый вдребезги оптимизм обуславливает разочарование и в конце концов превращается в цинизм…

Движение от наивного оптимизма к цинизму и есть новое светское мышление. Пребывая в наивном оптимизме, мы не испытываем потребности в молитве, потому что у нас всё под контролем, всё нам возможно. Становясь циничными, мы уже не можем молиться, потому что всё выходит из-под контроля и вряд ли можно сделать хоть что-то…

Ироничное отношение к жизни циника – слабая и тщетная попытка удержать внутреннее беззаботное равновесие в мире, сошедшем с ума…

Претендуя на способность видеть людей насквозь, циники демонстрируют недостаток чистоты сердца. Один из сильнейших источников цинизма – это разрыв между сердцем и поведением. Выглядит это примерно так: моё сердце теряет связь с Богом, но жизнь-то продолжается. Поэтому я продолжаю вести себя «по-христиански» и говорить христианскими штампами, но это лишь слова. Я говорю об Иисусе, но Его нет рядом.

Между тем, кем я хочу казаться и тем, каков я на самом деле, пролегает глубокая пропасть. Мои слова звучат фальшиво, поэтому мне кажется, что слова других тоже фальшивы. Пустая религиозность заставляет меня верить, что все остальные люди притворяются. И так я обвиняю всех в том, в чём виноват сам. Усугубляя лицемерие осуждением, я становлюсь циником…

Главный повод для цинизма возникает при взгляде на христианских лидеров, которые смешали Царство Иисуса со своими вотчинами. Служение само по себе способно создать вид бурной деятельности, проекцию как бы успеха. Каждый человек хочет быть успешным. Но Иисус никогда не хвастался Своей силой, а использовал её для практического проявления любви. Поэтому Он не бросался в глаза. Смирение делает нас незаметными, и это одна из главных причин, почему многие его избегают…

Что я теряю, когда начинаю жить в молитве? Контроль. Независимость. Что приобретаю? Дружбу с Богом. Спокойствие сердца. Живое действие Бога в сердцах тех, кого я люблю. Способность справиться со злом. По сути, я теряю своё царство и приобретаю Божье. Превращаюсь из независимого игрока в зависимого возлюбленного. Из сироты я становлюсь ребенком Божиим.»

Пол Миллер, “Жизнь в молитве”.